Книги, подобно людям, имеют свои неповторимые судьбы. Срок жизни одних книг короток, и мы быстро забываем об их существовании. Другие, как лучшие друзья, сопутствуют человеку на протяжении всей его жизни, а затем остаются служить его детям и внукам. Есть книги, любимые в детстве и остающиеся только в воспоминаниях детства. Есть и такие, которые мы вновь и вновь открываем для себя в юности, в зрелости и на склоне лет. Эти книги как бы заново возрождаются к жизни с каждым их новым изданием. Они отмечены печатью неизменного признания и интереса со стороны читателей разных стран, возрастов и склонностей.
К числу таких книг со счастливой судьбой относится книжка Конрада Лоренца «Кольцо царя Соломона». Хотя срок ее жизни составляет немногим больше четверти века, за это время она получила широкую известность и признание среди читателей многих стран мира. Впервые эта книга была опубликована не в Австрии, на родине ее автора, а в Великобритании. Это произошло в 1952 г. В 1957 г. книга была переиздана на английском языке; ­выдержала несколько изданий на других языках; в 1970 г. вышла в русском переводе в издательстве «Знание».
В чем же секрет неизменного успеха, сопутствовавшего этой книге на протяжении 25 лет? Дело в том, что «Кольцо царя Соломона» — один из лучших образцов литературного жанра, рожденного расцветом ­современной науки и ее все более глубоким проникновением в повседневную жизнь человека XX столетия.
В наши дни наука перестает быть неким таинством, совершающимся за стенами научных лабораторий и недоступным «простому смертному». Сегодня любое сколько‑нибудь значительное научное открытие в короткий срок становится достоянием самых широких кругов читателей. Научно‑популярные журналы, число которых растет с каждым днем, оказываются одним из наиболее популярных видов чтения. Ежедневно газеты и телевидение знакомят нас со сложнейшими астрономическими, физическими, биологическими концепциями, которые еще совсем недавно могли бы показаться неспециалисту таинственными и уместными лишь на страницах сугубо специального научного трактата.
Сделать достижения современной науки доступными и понятными для каждого, увлечь читателя атмосферой научного поиска, породить в нем стремление к глубокому познанию окружающего нас мира — вот те воистину священные задачи, которые стоя́т сейчас перед учеными, влюбленными в свое дело. Конрад Лоренц относится именно к числу таких исследователей. «Разве не должен этолог, поставивший своей целью узнать о животных больше, чем известно кому‑либо другому, передать людям свои знания об интимной жизни животных? В конце концов, каждый ученый должен считать своим долгом рассказать широкой публике в общедоступной форме о том, чем он занимается», — так пишет автор в предисловии к своей книге.
Для того чтобы писать о своей науке для всех, ученому мало быть профессионалом в своей области. Он должен обладать еще и талантом писателя. Эти качества — доскональное знание предмета и живой дар литератора — удивительным образом сочетаются в богатой личности К. Лоренца. Образование его фундаментально — помимо зоологического факультета Венского университета он окончил также философский и медицинский факультеты. Его научная деятельность получила мировое признание: работая директором Института сравнительной физиологии в Зеевизене (ФРГ), К. Лоренц избран членом Американского и Датского орнитологических обществ, Индийской зоологической академии, Швейцарской академии наук и ЮНЕСКО. В 1973 г. он удостоен одной из высших наград за плодотворную научную деятельность — Нобелевской премии. Об авторитете К. Лоренца как профессионального писателя свидетельствует тот факт, что он является действительным членом Немецкой ассоциации писателей. Нашему читателю известна еще одна талантливая книжка К. Лоренца — «Человек находит друга», изданная в издательстве «Мир» в 1971 г. *
Читателю предстоит составить собственное мнение о литературных достоинствах книги «Кольцо царя Соломона». Я думаю, что она способна увлечь каждого, кто неравнодушен к природе и к тайнам мира животных. Любопытна другая деталь. Будучи законченным ­художественным произведением, привлекательным и доступным для каждого из нас, эта книга представляет живой интерес и для зоологов‑профессионалов. В момент своего написания талантливые научно‑популярные работы К. Лоренца сыграли важную роль в распространении новых и непривычных в то время взглядов на сущность поведения животных. Сам автор писал по этому поводу следующее: «Обе мои книги — и «Кольцо царя Соломона», и «Человек находит друга» — можно рассматривать как небольшие и весьма скромные введения в этологию. Я позволяю себе говорить об этом потому, что знаю немало ­естествоиспытателей, которые обратили внимание на нашу науку именно благодаря этим книгам». Ссылки на «Кольцо царя ­Соломона» мы можем еще и сегодня найти во многих сугубо научных статьях и книгах. Непосредственность стиля, окрашенного своеобразием личности автора и его мягким юмором, не помешала специалистам‑зоологам увидеть в этом сборнике новелл обилие новых фактов и богатство плодотворных идей, послуживших около 40 лет назад фундаментом этологии — науки о поведении животных.
Не многим ученым выпала честь еще при жизни получить всеобщее признание в качестве основателя нового научного направления. К. Лоренц относится именно к числу таких исследователей. В 30‑х годах нашего века, когда зоологи, психологи и физиологи делали самые первые попытки подойти с разных сторон к строго научному описанию и анализу поведения животных, К. Лоренц выступает с серией фундаментальных статей, в которых проблема поведения рассматривается во всем ее сложнейшем многообразии. Основное кредо К. Лоренца состояло в том, что мы не сможем понять внутренний мир и мотивы поведения животных до тех пор, пока не покинем стены физиологических и зоопсихологических лабораторий и не освободим подопытных животных из тесных клеток и экспериментальных станков. Только свободное животное может в полной мере продемонстрировать наблюдателю все богатство и всю сложность своей психики. Разумеется, в этом смысле наибольшие возможности предоставляют наблюдения в условиях девственной природы, где связи живого существа со средой и с себе подобными проявляются в наиболее гармоничной и естественной форме. Однако мы можем отчасти упростить свою задачу, поселив интересующих нас животных у себя дома, но при этом по возможности не ограничивая свободы их передвижения и действий.
Но все это — лишь способ, который дает возможность познать истинную сущность вещей. А что, собственно, должен понять этолог, исследуя поведение животных? Здесь К. Лоренц видит несколько задач, теснейшим образом связанных друг с другом. Во‑первых, этологам предстоит дать ответ на многовековой вопрос, поставленный еще античными учеными: «Что такое инстинкт?» Во‑вторых, необходимо узнать, руководствуется ли животное в своих поступках только этим пресловутым «инстинктом» или же существуют и другие факторы, ответственные за поведение живых существ. Очевидно, что наряду с инстинктивными реакциями, которые присущи животному от рождения, в течение его жизни формируются и другие, требующие для своего развития определенного индивидуального опыта или обучения. Отсюда третья задача — узнать, каково соотношение между инстинктивными, врожденными формами поведения и теми реакциями, которые приобретаются за счет жизненного опыта. Как формируется причудливая мозаика поведения особи на протяжении ее жизни — от момента рождения и до наступления зрелости?
Но, ответив на все эти вопросы, мы оказываемся перед рядом других, не менее интересных и важных. Один из них состоит в том, как именно животные ­общаются друг с другом. Основано ли их взаимопонимание только на обмене врожденными сигналами, или же здесь есть место и личным привязанностям, симпатиям и склонностям? В чем сходство и в чем принципиальные различия между «языками» животных и языком человека?
Наконец, если представить себе эволюцию животного мира как развитие от простейших одноклеточных существ до высших позвоночных (в том числе и человека), то совершенно естественным становится желание ученых узнать, как же в процессе органической эволюции преобразовывалось поведение животных? Действительно, в самом начале этого необозримого пути природы мы находим существ с поведением простейших автоматов, а в конце его — животных с тончайшей психической организацией, позволяющей им мгновенно ­приспосабливаться к самым неожиданным и совершенно новым для них изменениям во внешней среде.
Многие из перечисленных здесь вопросов ставились учеными и до появления основополагающих трудов К. Лоренца. Непосредственными его предшественниками были Ч. Уитмен и У. Крег в США, Я. Икскюль и О. Хейнрот в Германии, Дж. Хаксли в Англии. Трудно переоценить и то влияние, которое оказала на творчество К. Лоренца теория видообразования Ч. Дарвина. Но величайшая заслуга К. Лоренца состоит в том, что он, взяв самое существенное в трудах всех этих и многих других его предшественников и современников, создал единую теоретическую систему. Тем самым ученому удалось ясно очертить поле деятельности новой науки и указать направления поисков и основные пути решения наиболее актуальных вопросов. «Я вижу заслугу своей работы в том, — писал К. Лоренц, — что она открывает широкое поле исследований в той области, которая до недавнего времени была трудно достижимой».
Будучи большим ученым с философским складом ума, К. Лоренц не может остановиться на полпути и не обратить своего взгляда в сферу интереснейших проблем, связанных со спецификой и эволюцией поведения человека. Как биологический вид человек вышел из животного мира, так что у нас нет никаких оснований отрицать преемственность в поведении животных и человека. Если это так, то глубокое знание механизмов поведения животных дает нам необходимый ключ к пониманию путей становления и эволюции поведения человека. А ведь человек стал «Человеком Разумным» именно благодаря прогрессивным изменениям в его поведении — он научился изготовлять разнообразные орудия и использовать их по назначению, добывать огонь, выращивать хлеб и овощи, одомашнивать животных. Не удивительно, что проблема эволюции человеческого поведения, заложенная еще трудами Ч. Дарвина, все чаще привлекает в наши дни внимание этологов и зоопсихологов. Эта тема всегда была очень близка и К. Лоренцу. Среди прочих вопросов, связанных с нею, Лоренца особенно интересует проблема происхождения различных ритуалов у человека (например, ритуал приветствия), а также пути возникновения и эволюции человеческой морали. С некоторыми взглядами автора на этот предмет читатель может познакомиться в последней главе этой книги, а также в статье «Эволюция ритуалов в биологической и культурной сферах», опубликованной в № 11 журнала «Природа» за 1969 г. Надо заметить, что, хотя Лоренцу нельзя отказать здесь в наблюдательности и остроумии трактовок, некоторые проводимые им аналогии между поведением животных и человека могут оказаться при более глубоком раздумье достаточно поверхностными. Это обстоятельство неоднократно служило поводом для критики научно‑популярных произведений Лоренца со стороны советских и зарубежных исследователей поведения животных.
В наши дни, когда этология становится развитой наукой, в которой занята целая армия ­профессионалов, не всем им удается избежать чисто утилитарного ­отношения к животным как к безликому «материалу» для исследований. Такой подход абсолютно чужд К. Лоренцу, все творчество которого окрашено глубоко личным отношением к нашим «братьям меньшим» как к существам с собственной индивидуальностью, заслуживающим защиты, любви и уважения. Вот источник той совершенно особой атмосферы, которая будет сопровождать читателя от первой до последней страницы этой замечательной книжки о работе ученого‑энтузиаста и о его любимых питомцах.

Е. Н. ПАНОВ

* Лоренц. К. «Человек находит друга». — М.: РИМИС, 2010. — Прим. изд.